Сегодня Китай — один из главных потребителей энергоресурсов в мире. В период с начала века на КНР пришлось 60% прироста спроса на энергию. Сейчас, по данным компании ВР, страна потребляет четверть всех глобальных энергетических ресурсов и в ближайшие 20 лет сохранит за собой первое место. Несмотря на то что темпы роста китайской экономики замедляются, импорт нефти в КНР продолжает расти, а китайские власти готовы покупать активы по всему миру. О специфике и развитии китайского рынка «Ъ» рассказал ЯУ ЯН ЧОНГ, директор по исследовательским проектам и аналитике товарных рынков Азии компании Thomson Reuters.

— Наиболее важной новостью за последнее время стала заморозка добычи ОПЕК. Как вы оцениваете ее перспективы?

— Сейчас весь мир говорит о том, что это будет не просто замораживание объемов добычи, а сокращение производства нефти. Картель добывает 33,6 млн баррелей в сутки. Это рекордно высокие объемы. В августе добыча стран—членов ОПЕК составляла 33,5 млн баррелей в сутки, а в июле — 33 млн баррелей в сутки. Они собираются снизить производство до 33 млн баррелей, а может быть, даже до 32,5 млн баррелей в сутки. Сокращение составит порядка 2% в относительных цифрах по сравнению с сентябрьскими объемами добычи. Пока они не распределили эти объемы между странами—членами ОПЕК, не договорились о том, как они снизят свою добычу в каждой из стран. Но уже стало известно, что Иран освобожден от обязательств по снижению добычи. Еще один лидер по приросту добычи — Ирак — сейчас добывает 4,2-4,5 млн баррелей в сутки и заявляет, что поддерживает ОПЕК, но добычу сокращать не собирается.

Что касается России, президент Владимир Путин сказал, что страна заморозит или даже снизит добычу в зависимости от дальнейших действий ОПЕК. В сентябре РФ добыла 11,1 млн баррелей н. э. в сутки — это рекордно высокое значение для российской нефтедобычи. В августе производство составляло 10,8 млн баррелей. Что я хочу сказать всем этим перечислением цифр? Основные страны-производители добывают сейчас нефть в рекордно высоких объемах. На основе фундаментальных факторов я не думаю, что двухпроцентное сокращение добычи окажет какое-то значимое влияние на общую ситуацию.

Однако мы видели влияние этих новостей на цену, которая выросла и ушла вверх за $53, а затем снизилась и сейчас составляет $51-52 за баррель. Я думаю, что это движение цены было основано на эмоциях. Когда они улягутся, считаю, что нефть снова будет торговаться в диапазоне от $45 до $55 за баррель. Необходимо оценивать такие заявления с учетом того, что пока никто не взял на себя обязательства и не распределил сокращение по конкретным странам.

Если посмотреть на заявления, которые делают руководители нефтяной отрасли в крупнейших по объемам добычи нефти странах (Саудовской Аравии и России, например), можно отметить противоречивые сигналы, которые получает рынок. Отмечу, что до того, как ОПЕК сообщила о сокращении, и до того, как Россия объявила, что примкнет к нему, единственной целью всех производителей нефти была борьба за увеличение своей доли на рынке. Стратегия всегда была такой. Подозреваю, что она осталась неизменной вне зависимости от того, что и кем было сказано в последнее время.

— Насколько реалистичны планы по сокращению нефти или это все так и останется словами?

— Что касается России, насколько мы знаем, ваша страна собирается вводить в строй новые мощности в ближайшее время. Саудовская Аравия тоже сейчас добывает нефть на рекордно высоком уровне. В августе они произвели 10,7 млн баррелей н. э. в сутки, в июле — та же самая цифра. Но вот когда приходит зима, они традиционно снижают производство нефти. Возможно, это обычное для наступающей зимы сезонное снижение добычи и будет тем самым сокращением, о котором они говорят.

Двухпроцентное сокращение добычи странами ОПЕК ничего в общей картине не изменит. Напомню, что Международное энергетическое агентство в последнем отчете снизило свой прогноз по темпам роста спроса на нефть.

— Но когда, по-вашему, цены начнут расти? Когда спрос и предложение на рынке будут сбалансированы?

— Интересно, а с чьей точки зрения рынок сейчас разбалансирован? Недавно ваш министр энергетики говорил, что $50 за баррель — это ОК. Сейчас изменились представления о том, что является нормой для рынка. Современные цены на нефть скоро назовут нормой. Вряд ли в ближайшее время мы сможем увидеть трехзначную цену на нефть. Не забывайте о США. Если мировые цены вырастут еще немного — до $50-55 — за баррель, то в борьбу за свою долю на рынке активно включатся американские компании, добывающие сланцевую нефть.

— Сланцевая добыча в США — главный балансирующий фактор на рынке сегодня?

— Пожалуй, да. Появление на рынке сланцевой нефти изменило правила игры. Сейчас производители сланцевой нефти добывают 8,82 млн баррелей нефти в сутки в среднем, по данным 2016 года. Эта цифра усредненная, но самая высокая с 2015 года, когда был поставлен рекорд по добыче сланцевой нефти. Компании, разрабатывающие сланцевую нефть, устойчивы к низким ценам на нефть. Даже когда цены падают до $30 за баррель, они продолжают добывать. Я позволю себе привести аналогию. Давайте представим себе, что за столом идет игра в карты: пять игроков — Саудовская Аравия, Россия, США, Иран и Ирак. Все они играют в покер, и ставки очень высоки. Что произошло в Алжире на встрече ОПЕК? Я скажу образно: саудовцы моргнули, и сейчас они все еще продолжают моргать…

— Может ли случится так, что кто-то за этим образным столом перестанет играть в покер, или в эти «энергетические шахматы», перевернет доску или стол и начнется совсем другая игра, например в домино, по совсем другим правилам?

— Фундаментальные изменения на рынке, о которых вы говорите, могут произойти, только если в США закончится сланцевая нефть, а, по моим оценкам, ее запасов хватит по меньшей мере на ближайшие 10-15 лет.

— От низких цен на нефть страдает разработка глубоководного шельфа. Сейчас фактически запускаются те проекты, которые компании уже не могут заморозить. Например, Stones датской Royal Dutch Shell в Мексиканском заливе. Остальные останавливают инвестиции в шельф или переносят сроки реализации. Как это может повлиять на баланс спроса и предложения на рынке?

— На тех дорогостоящих морских проектах, которые уже запущены в эксплуатацию, разработка будет продолжена вне зависимости от того, какая цена на нефть будет на мировом рынке. Их нельзя остановить. Но новых глубоководных проектов в обозримой перспективе не ожидается, поскольку критическая стоимость нефти для их реализации — $70-80 за баррель. Многие азиатские компании—производители оборудования, платформ и буровых установок уже серьезно пострадали. Сингапурские строители морских буровых установок, например, чувствуют себя сейчас очень плохо и собираются выходить в новые для себя сектора просто для того, чтобы остаться в бизнесе.

В мире наблюдается избыток предложения нефти на рынке при текущей рыночной цене порядка $50 за баррель. Миру не нужны ее новые источники, себестоимость разработки которых составляет $70-90 за баррель. Я не удивлюсь, если компании снизят объемы добычи или остановят уже разрабатываемые глубоководные проекты, поскольку каждый баррель, извлекаемый на таком месторождении, приносит убыток. Чем меньше вы там добываете, тем дешевле это вам обходится.

— Почему тогда азиатские компании так заинтересованы в разработке Арктики, где цена освоения заоблачная даже по сравнению с глубоководными проектами в других регионах?

— Я бы вас поправил в двух пунктах. Первое: это не просто азиатские, это китайские компании. Второе: это игроки из КНР, которые вкладывают в российские компании. Тут мы должны вспомнить о предстоящей приватизации «Роснефти», к которой есть огромный интерес с китайской стороны…

Нужно понимать специфику Китая, страны с самым большим населением в мире и самым быстро растущим средним классом. Высокими темпами в КНР растет спрос на развитую инфраструктуру, продукты потребления, соответствующие этому уровню жизни. Для растущего автопарка в стране нужны бензин и дизель, а также все большие объемы электроэнергии. Правительство Китая оценило рост среднего класса, а также увеличение потребностей в энергоносителях. В КНР мало собственных энергоресурсов. Понимаете, нефть — это божий дар: она либо есть, либо ее нет. Китаю в этом смысле не повезло. Сейчас КНР строит все новые НПЗ, но собственного сырья для них нет.

Когда нефть стоила выше $100 за баррель, политика Китая в области скупки сырьевых активов по всему миру выглядела вполне логичной: страна решала вопросы своей энергетической безопасности. КНР вела переговоры с различными нефтедобывающими государствами, заключала межправительственные соглашения об инвестициях в инфраструктуру и входила в проекты, которые были нужны этим странам для развития, а затем эти государства отдавали бы долги поставками нефти.

Такого рода соглашения были заключены с Венесуэлой, Анголой и Ираном. Если пройтись по этому списку, можно увидеть, что все эти страны не лучшие друзья Соединенных Штатов. Я вижу сейчас интерес к «Роснефти» со стороны КНР, проявляемый именно в этом контексте. Если Россия скажет, что готова продать «Роснефть» целиком, то Китай ответит: «Заверните, пожалуйста». Думаю, исходя из национальных интересов, Российская Федерация вряд ли пойдет на полную продажу «Роснефти», но КНР сейчас была бы готова купить ее полностью, причем не задумываясь.

— Но за последние годы китайские компании скупили месторождения, которые при текущих ценах нерентабельны для разработки. Как долго еще КНР будет готова инвестировать в «плохие» нефтяные активы?

— Поймите, китайцы видят ценность в другом — не так, как это делают остальные компании. Когда они инвестировали в Анголу и Венесуэлу, нефть стоила больше $100 за баррель. Сейчас эти сделки больше не рассматриваются как хорошие. Однако сейчас Китай является одной из немногих стран, продолжающих поддерживать экономику Венесуэлы, которая находится в критическом состоянии.

Сейчас совокупный импорт нефти в КНР составляет более 31 млн тонн в месяц. Каждый год в течение последнего десятилетия китайский импорт ставит все новые рекорды. Сейчас мы видим серьезное снижение экономического роста в Китае. Всего лишь несколько лет назад китайский ВВП увеличивался на 9% ежегодно, а в текущем году он вряд ли превысит 6,5-7%. Тем не менее КНР импортирует такие же большие объемы нефти. Почему? Простой ответ: она дешевая. В четвертом квартале прошлого года Китай форсировал свою программу накопления стратегических резервов нефти, которая была инициирована более семи-восьми лет назад. Согласно планам китайского правительства, объемы накопленных в хранилищах нефтяных запасов должны быть равны потреблению нефти в течение 90 дней. К 1 января текущего года стратегический резерв нефти КНР, по официальным данным, составлял порядка 32 млн тонн. Согласно нашим расчетам, 616 млн баррелей н. э. нужно Китаю, чтобы обеспечить спрос в течение такого периода. Сейчас стратегический резерв заполнен лишь наполовину.

КНР разрешила своим некрупным частным нефтеперерабатывающим компаниям покупать нефть на международных рынках. Раньше такое право было лишь у крупнейших китайских игроков: CNPS, Sinopec, Petrochina и других. Но недавно частные нефтеперерабатывающие компании, включая несколько так называемых самоваров, получили право импорта нефти в Китай. Три года назад такое разрешение получила ChemChina, ставшая за это время одним из крупнейших производителей нефтепродуктов в Китае. Эксперимент оказался удачным, и в четвертом квартале прошлого года китайские власти одобрили выдачу лицензий на право импорта нефти в Китай еще 12 частным компаниям. Это содействует появлению нового спроса на поставки сырой нефти в КНР.

Отмечу, что раньше эти переработчики в основном довольствовались закупками мазута на внешних рынках. Сейчас их интересует нефть. Общий объем разрешенного импорта в рамках этих лицензий составляет 55 млн тонн сырой нефти в год. Если посмотреть на динамику импортных поставок нефти в Китай для этих компаний, они составляли порядка 2 млн тонн в месяц, сегодня они превышают 3 млн тонн в месяц, и эта цифра будет только расти, поскольку китайское правительство планирует выдать новые лицензии и другим частным нефтеперерабатывающим компаниям в Китае.

Первым этапом обеспечения энергетической безопасности КНР стали инвестиции в инфраструктурные проекты в различных странах — Венесуэле, Анголе и других — в обмен на поставки нефти. Второй этап — реализация стратегии увеличения производства нефтепродуктов, в том числе частными компаниями. Кроме того, в стране образуется стратегический резерв нефти. В Китае особый подход к обеспечению энергобезопасности. КНР — это шестой игрок за тем самым покерным столом мирового нефтяного рынка. И у страны своя роль за ним — держателя банка или банкомета.

— Какие возможности у России по наращиванию доли нефтяного импорта на китайский рынок? Как российские компании могут развивать поставки нефти или нефтепродуктов на азиатские рынки?

— КНР покупает в основном сырую нефть и делает это в самых разных странах мира. Большая часть нефти идет в Китай из региона Персидского залива. Большая доля на китайском рынке у Саудовской Аравии: в последние восемь лет у нее в среднем порядка 20% в импорте нефти в Китай. У России в тот же период — только 7%. Но в последние два года, когда среди добывающих стран ожесточилась битва за долю на рынке, РФ стала одним из победителей на китайском и других азиатских рынках.

С 2008 года поток российской нефти в Азию вырос почти в пять раз и достиг порядка 5,5 млн тонн в месяц. Более 90% нефти из России, идущей на азиатские рынки, добывается на российском Дальнем Востоке. Благодаря короткому транспортному плечу поставки из этого региона наиболее конкурентоспособны на азиатских рынках: Китая, Японии и Южной Кореи. Азиатские НПЗ заинтересованы в высококачественной российской нефти сортов Sokol, Vitiaz, ESPO. Что касается Urals, этот сорт не может быть конкурентоспособным на азиатских рынках: но это вопрос дорогой логистики, а не чьих-либо предпочтений.

Сегодня Китай покупает порядка 75% из всего потока нефти, экспортируемой из России в АТР. Тогда как в последние три-четыре года эта доля составляла порядка 60%. Стоит отметить, что среднегодовой темп прироста российского нефтяного экспорта в Китай за последние десять лет составлял 11%, в текущем году — 18%. В 2008-2011 годах доля Российской Федерации в импорте нефти в Китай не превышала 10%, но в нынешнем году она составляет 13%. С точки зрения «войны за долю рынка» Россия является победителем. Еще одним таким лидером по приросту экспорта нефти в КНР стал Ирак.

В то же время Китай является одним из крупнейших экспортеров нефтепродуктов (дизельного топлива и бензина) в Азии. В текущем году КНР продает на внешних рынках порядка 1 млн тонн дизеля в месяц, по сравнению с прошлым годом экспорт вырос в два раза, в с 2014 года он увеличился в три раза. Что касается бензина, Китай — второй по объемам экспорта в Азию: 750 тыс. тонн в месяц. Наиболее успешен китайский экспорт нефтепродуктов в Австралию, Индонезию, Вьетнам и ряд других стран. Кроме нефти, единственный интересный для китайского импорта продукт — мазут. Но сейчас китайские НПЗ переключаются на сырую нефть, и импортные поставки мазута в КНР сократились на 50% за последнее время.

— Насколько выгоден российским компаниям экспорт нефти в Китай по ВСТО? Сколько приносят России продажи нефти в КНР или это в основном обеспечение выплат по ранее полученным кредитам?

— Я не могу заглянуть в финансовые отчеты и договоры, подписанные российскими компаниями. Но если бы эти сделки не были выгодны, вряд ли они были бы заключены…

Коммерсантъ